Эдгар Берроуз

Эдгар Райс Берроуз родился 1 сентября 1875 года в семье ветерана гражданской войны (офицер армии Северного союза), который после войны стал процветающим бизнесменом. Эдгар был четвёртым ребенком в семье. Два его старших брата закончили Йельский университет, а сам он был отправлен в школу Браун. Когда эта школа закрылась на карантин во время эпидемии дифтерии, его перевели в Маплхерстовскую школу для девочек (вот так-то), а затем — в Эндоверскую гарвардскую школу, по окончании которой Эдгар поступил в Мичиганскую военную академию. Позже Берроуз вспоминал, что во всех школах его упорно учили греческому языку и латыни, но ни в одной из них в программе не было курса английского языка.

Зато в военной академии он научился отлично ездить верхом.

Окончив академию в 1895 году, он заручился (с помощью отца, конечно) поддержкой конгрессмена от Чикаго Эдгара Уилсона и получил рекомендацию в Вест-Пойнт, но переоценил весомость рекомендации и позорно провалился на вступительных экзаменах.

Тогда он бросился в погоню за приключениями и в мае 1896 года определился в кавалерию. Однако вместо бурной походной жизни и стычек с апачами он обрёл лишь классические прелести военного прозябания в глухой провинции — в форте Грант, штат Аризона, где располагался 7-й кавалерийский полк армии США. Поэтому от формы Эдгар предпочел как можно быстрее избавиться — уже через три месяца после начала службы он написал отцу письмо, в котором просил переговорить со знакомыми из Вашингтона. Папа пошёл у него на поводу, но бюрократические процедуры тянулись ещё целых семь месяцев, так что с кавалерией Эдгар расстался лишь в марте 1897 года.

После демобилизации Берроуз долго пас коров в Айдахо. В 1941 году он вспоминал:

«Жизнь ковбоя пришлась мне по душе, хотя в те времена в Айдахо не было ни одной душевой. Бывало, я по три недели не снимал сапоги и „стетсон“. У меня были мексиканские шпоры, отделанные серебром, с огромными звёздочками и призвоном. Когда я топал по улице, шпоры громко звякали, и меня было слышно за квартал. О, как я был горд!»

Затем он работал продавцом в Покателло, штат Айдахо, на золотых приисках в Орегоне, полицейским в Солт-Лейк-Сити, клерком в чикагских конторах, бухгалтером, коммивояжером, безуспешно пытался уехать в Китай инструктором по верховой езде и думал даже снова завербоваться в армию.

Сохранилось письмо от полковника Теодора Рузвельта, в те годы — командира Первого кавалерийского добровольческого батальона, в который Эдгар пытался записаться.

«Дорогой сэр, — написал Берроузу будущий президент США, — я был бы рад принять вас на службу, однако опасность превышения численности личного состава батальона не даёт мне возможности отвечать согласием на предложение добровольца, живущего так далеко от места моей дислокации».

Берроуз регулярно брался за создание собственного предприятия, но все его задумки быстро перемалывались жизнью в прах. А ведь он уже был женат, нужно было кормить двух детей…

И вот — представьте себе картину.

1911 год. Тридцатипятилетний бизнесмен, неудачник, который никак не может свести концы с концами и только что навсегда распрощался с очередным клиентом, сидит вечером в опустевшем офисе и простым карандашом на обороте бухгалтерского бланка пишет… фантастический роман. Роман о человеке, которого неизвестно как забросило на Марс, в мир бесконечных приключений, в мир, совершенно не похожий ни на «картофельный» Айдахо, ни на деловой Чикаго.

В мир, похожий на волшебный сон.

Два десятилетия борьбы за существование научили Берроуза не пренебрегать никаким заработком. Он, конечно, не верил, что его писанину кто-то напечатает, но всё-таки послал рукопись в редакцию журнала «All Story», подписав роман «говорящим» псевдонимом Normal Bean — «нормальный парень». Он надеялся таким образом дать понять и редактору, и гипотетическим читателям: автор, в общем, осознает всё безумие своего поступка, но, в сущности, вполне в своём уме.

Берроуз много и охотно читал, в круг его чтения наверняка входили и популярные журналы, так что он вполне представлял, произведения какого уровня могут быть приняты к публикации. Как и большинство более-менее образованных людей, он наверняка частенько думал, закрывая и забывая очередной «шедевр» журнальной прозы: «Я бы написал куда лучше, чем это, если бы захотел». Теперь у него появился шанс проверить, насколько его амбиции соответствуют взглядам редакторов.

По другой версии, одной из его обязанностей на работе был просмотр рекламы в pulp-журналах, так что рассказы попали в поле его зрения как бы сами собой. Возможно, так оно и было, тем более что рукопись он предложил именно тому изданию, которому её и следовало предложить в первую очередь — то есть Берроуз в общих чертах представлял тогдашний журнальный «табель о рангах».

«All Story» считался в те времена одним из самых популярных ежемесячных журналов, принадлежавших издательской империи Фрэнка Манси и, помимо всего прочего, платил авторам самые высокие гонорары, так что пробиться на его страницы считалось большой удачей для любого писателя. Логично было начать именно с него — любой товар следует сначала предложить на самом дорогом рынке…

Редактором по самотёку в «All Story» в то время был Томас Ньюэлл Меткаф, и именно ему принадлежит честь открытия миру имени едва ли не самого популярного писателя XX века. Он немедленно принял рукопись, выписал на имя Берроуза чек на 400 долларов (фантастические деньги за фантастическое произведение!) и поставил роман, озаглавленный «Под лунами Марса» («Under the Moons of Mars»), в план. Роман публиковался в шести номерах — с февральского и до июльского выпуска 1912 года. Правда, задуманная Берроузом игра с псевдонимом была, видимо, слишком сложна для журнала: то ли сам Меткаф, то ли кто-то из корректоров исправил «Normal» на обычное «Norman» и свел на нет всю затею.

Но предотвратить триумф такая мелочь не могла. С самого первого фрагмента читатель был покорен образом Джона Картера, и, хотя текст романа нёс все признаки литературного ученичества, было в этом герое и в его приключениях нечто завораживающее и новое.

Прежде всего, новым был сам герой — Джон Картер. Внешне обычный человек, бывший кавалерийский офицер армии Конфедерации, он как бы вскользь упоминает уже в начале своих записок (роман построен именно как его воспоминания) о некоторых собственных необычных качествах. Например, он совершенно не помнит своей юности; он выглядит тридцатилетним, хотя точно знает, что прожил на свете гораздо дольше, он даже упоминает, что дважды умирал — и дважды возвращался к жизни. Записки свои он поручил опубликовать после своей очередной смерти, причем завещал похоронить себя в открытом гробу, в пещере, дверь в которую можно будет открыть только изнутри…

Тайна жизни и смерти Джона Картера так и остается тайной — Берроуз более ни одним намёком не даёт читателю ключа к разгадке. Точно так же не даётся никакого объяснения и тому, как Джон Картер оказался на другой планете: судя по описанию «переноса» на Марс, Картер оказался там в виде астрального тела после одной из своих смертей. Однако и это объяснение ущербно: на Марсе герой действует как вполне телесное существо.

Скорее всего, Берроуз и не собирался давать никаких объяснений. Все его изобретения подчинялись лишь одной цели: он должен был вовлечь читателя в игру на своих условиях, читатель должен был эту игру принять, какими бы невероятными эти условия ни были.

И, надо сказать, Берроузу этот ход блистательно удался. Краткая завязка, разворачивающаяся в знакомых читателям декорациях вестерна — прерия, золотые залежи, индейцы, — создает атмосферу достоверности и узнаваемости, а тайна личности Джона Картера придает этой атмосфере волнующую загадочность. Когда антураж Среднего Запада внезапно сменяется марсианскими пустынями, а индейцы — зелёными многорукими варварами, читатель уже «схвачен», а фантастический антураж Марса-Барсума достаточно быстро обрастает множеством деталей, чтобы сойти за хорошо прорисованный фон приключенческого романа.
Книги:

Без серии